Авария на Чернобыльской АЭС, со времени которой прошло вот уже почти 30 лет, была и остаётся по сегодняшний день самой глобальной техногенной катастрофой в истории человеческой цивилизации. Не было ей прецедента ни по территориальному размаху, ни по масштабам материального урона, ни по нанесённому ущербу здоровью людей, ни по связанным с вышеназванными факторами социально-экономическим последствиям. Но это сегодня, взирая с высоты почти 30-летней давности, мы можем реально оценить её масштабы и опасность для человека, а как же непросто было сделать это в первые дни, месяцы и даже годы.
Прекрасно помню то состояние всеобщей тревоги и растерянности, которое охватывало нас, хойничан, в те горячие во всех смыслах майские, июньские и августовские дни 1986 года. Средства массовой информации давали самые разные, порой взаимоисключающие рекомендации. На знакомых с детства улицах – армейская бронетехника, солдаты, которых потом сменили «рекрутированные» по такому поводу мужчины среднего возраста и прозванные «партизанами». Проезжую часть и тротуары непрерывно мыли поливочные машины с госномерами всех областей республики, а на отселённых территориях свою службу несли сотрудники милиции со всего СССР. Кроме того, 7 мая из района вывезли всех детей, многие из которых уехали с мамами. Естественно, что всё это отнюдь не добавляло оптимизма населению, а потому из районов, прилегающих к Чернобыльской АЭС, началась неуправляемая массовая миграция населения. Попросту говоря, люди, вполне понятно беспокоясь о здоровье и будущем своих семей, искали спасения от радиации. Этот процесс привёл к острому кадровому дефициту в самых разных отраслях производства и бюджетной сферы. Для того чтобы решить возникшую проблему, правительство СССР решилось на введение экстренных мер. Наиболее весомым из них стало введение так называемой двойной оплаты труда людей, работающих на загрязнённых территориях. Вот как вспоминает об этом Антонина Александровна Позняк (на снимке).
– На момент аварии я работала заместителем директора по экономике Хойникской райсельхозтехники. Говоря о введении двойной оплаты труда, отмечу, что по сути она была введена в первые же месяцы после аварии. Но только для лиц, командированных на работы по ликвидации последствий аварии в наши районы (врачей, милиционеров и др.): им не только выплачивалась зарплата в двойном размере, но и сохранялась средняя заработная плата по месту работы, по сути эти люди получали тройную зарплату. А вот для жителей наших районов определённые надбавки вводили только министерства и ведомства, и то далеко не все. Всё это вызывало справедливое недовольство населения и, наконец, в июне 1986 года было принято специальное постановление правительства СССР, предусматривающее меры всеобщего материального стимулирования при оплате труда всех лиц, проживающих на загрязнённых территориях. Уже в июле 1986 года люди начали получать двойную зарплату: на заработанный рубль им начислялся второй рубль из специального фонда Совета Министров СССР. В двойном размере также начислялись и премиальные выплаты.
По сути, многие становились перед определённым выбором: уезжать или оставаться на двойную зарплату, сопряжённую (по мнению многих) с риском для здоровья. В значительной степени эта мера правительства помогла ограничить отток населения из потерпевших районов, сделать его масштаб менее массовым, хотя люди по-прежнему продолжали уезжать.
Двойная оплата труда людей в чернобыльской зоне в чистом виде просуществовала до 1991 года. А в апреле 91-го были введены дифференцированные доплаты (зависящие от уровней загрязнения территорий, на которых производились работы), а потом и вовсе было принято решение о фиксированных доплатах. Конечно, их объём не шёл ни в какое сравнение с двойными зарплатами. Но к тому времени миграционные процессы в наиболее пострадавших от аварии районах приобрели тенденцию к стабилизации. Более того, помыкавшись, так и не устроившись на чужбине, многие семьи вернулись на Родину.
Правда уже потом, работая на должности заведующей финансовым отделом Хойникского райисполкома и бывая в служебных поездках и командировках в областном центре, в столице Беларуси и в иных городах республики, довелось немало услышать и упрёков, и слов зависти по поводу этой вынужденной меры оплаты труда. Всегда отвечала завистникам так: «Храни вас Бог от того, что довелось пережить и испытать нам, чернобыльцам. Пережитое не вернут, не успокоят и не компенсируют никакие деньги и материальные блага».
Думаю, что под этими словами Антонины Александровны подпишется каждый хойничанин, переживший те нелёгкие и тревожные дни и месяцы.
Виктор Назаренко.
Фото Алеси ЯЧИЧЕНКО.
