С момента аварии на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции прошел 31 год. Все это время белорусские земли, расположенные на границе с Украиной и пострадавшие больше всего, борются с последствиями катастрофы. Корреспонденты БЕЛТА побывали в Хойникском районе, чтобы посмотреть, чем сейчас живет регион, как здесь развиваются предприятия и каково это — с детства на практике изучать правила радиационной безопасности.
Медленное восстановление
Авария на ЧАЭС оказала сильное влияние на развитие всех сфер жизни этого региона, в том числе и его экономики: часть земель района теперь, возможно, никогда не удастся вернуть в хозяйственный оборот. Уже в первые дни были эвакуированы около 20 тыс. человек. И пусть многие потом вернулись, но все равно потери были значительные. «Если сегодня у нас работает 6 сельхозпредприятий, то в 1986 году было 24, по промышленным предприятиям — то же самое. Было 6 строительных организаций, сегодня остался только один филиал. Много предприятий закрылось, но и очень много людей уехали. Тогда в 1986 году здесь просто некому было работать», — рассказывает заместитель председателя Хойникского райисполкома Жанна Чернявская. Сегодня одним из главных предприятий города является завод по переработке молока «Полесские сыры», который был построен в 1984 году. К маю 1986-го предприятие должно было выйти на проектные мощности, к этому времени здесь уже был освоен выпуск сыров. Но авария в Чернобыле помешала этим планам — уже в мае выпуск сыров остановили, т.к. местное сырье не подходило для такого производства по уровню содержания радионуклидов. Завод при этом не закрывался, его перепрофилировали и стали делать тут технический казеин. Вернуть выпуск сыров удалось в 2000 году. Сегодня в Хойниках производят около 25 т сухой сыворотки и 12-14 т сыров в сутки, кроме того, здесь делают глазированные сырки. Предприятие выпускает свою продукцию под маркой «Полесские сыры» и входит в состав ОАО «Милкавита».
Вопросам радиационной безопасности на предприятии уделяют большое внимание — на заводе действует тройной уровень контроля: сначала проверяется поступающее сырье, потом полуфабрикаты и в конце — готовая продукция. В 2004 году с помощью МАГАТЭ на «Полесских сырах» была оснащена радиологическая лаборатория.
Как объясняет ведущий инженер-химик предприятия Майя Федончук, в лаборатории проводятся измерения молока и готовой продукции на содержание цезия-137 и стронция-90. «По цезию контролируется каждая партия поступающего молока, стронций контролируется раз в полгода в сырье и ежемесячно — в готовом продукте», — рассказывает она.
Специалист уточняет, что белорусские нормы по содержанию радионуклидов намного жестче, чем нормы, принятые в ЕАЭС. К примеру, допустимое содержание стронция по нормам ЕАЭС — 25 Бк/л, по белорусским — 18 Бк/л. К сырью для производства сыров предъявляются еще более строгие требования — норма содержания стронция в таком молоке не должна превышать 3,7 Бк/л. И лишь пару раз за все время этот показатель был выше 3,7 Бк (в 1996-м и 2006 годах).
Практически вся продукция завода (более 80%) экспортируется в Россию, к ее качеству у проверяющих органов соседней страны нет никаких претензий. «Нас никогда не закрывали для поставок в Россию. Но такой строгий контроль за безопасностью продукции для нас — необходимость. Не будет нашей лаборатории — не будет предприятия, никто не захочет покупать нашу продукцию, все-таки есть определенные стереотипы по поводу продуктов, произведенных в Хойниках. Поэтому мы стараемся показывать, что здесь все прозрачно и проверяется на всех стадиях — от сырья до готовой продукции», — подчеркивают на заводе. Молоко на «Полесские сыры» поступает с хозяйств Хойникского района, таких, к примеру, как «Велетин». Это комплекс на 1,2 тыс. голов скота, ему чуть меньше трех лет, он был построен с нуля на месте пастбищ.
Качество молока, в том числе и по содержанию радионуклидов, во многом зависит от того, чем кормят скот. В интересах хозяйства поставлять на завод хорошее молоко, поэтому корма здесь в основном заготавливают сами — чаще всего выращивается кукуруза, которая не накапливает радионуклиды. Комбикорма хозяйство закупает в Речице. Практически весь скот в «Велетине» находится на стойловом содержании, а те пастбища, которые есть, каждые четыре года перезалуживаются.
Как поясняет исполняющий обязанности председателя Хойникского райисполкома Анатолий Бондаренко, сейчас только около 30% КРС в районе выгоняются на пастбища, остальные переведены на стойловое содержание. При этом вопросу безопасности пастбищ уделяется очень большое внимание. «Существуют лаборатории, которые проводят исследования пастбищ. Есть ветстанции, которые ежемесячно работают с травами и отбирают пробы на стронций и на цезий. Кроме того, выполняются защитные мероприятия, к примеру, вносятся дополнительные нормы минеральных удобрений», — отмечает он. Начальник управления реабилитации пострадавших территорий Департамента по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС МЧС Дмитрий Павлов уточняет, что такая работа, как в Хойникском районе, ведется системно и на всех пострадавших территориях. «В рамках госпрограммы разработан комплекс защитных мер, которые обеспечивают производство нормативно чистой продукции на таких землях. Вносятся дополнительные двойные нормы фосфорных и калийных удобрений, проводится известкование почв. Раз в четыре года все земли в республике исследуются. Эта работа не прекращается. Что касается пастбищ — проводится работа по их созданию, подкормке, выделяются средства на радиационный контроль. Мониторинг ведется постоянно. И если в начале 2000-х годов количество ненормативно чистого молока измерялось тысячами тонн, то сейчас у нас единичные случаи объемом до 5-6 т по всей стране за год. И в основном это молоко из личных подсобных хозяйств», — резюмирует он. Ведется радиационный контроль и на местном заводе железобетонных изделий. Здесь недавно установили новую стендовую линию по производству стеновых панелей. При этом используют местный песок, который исследуется ежегодно. По словам главного инженера предприятия Андрея Уткина, превышение норм радионуклидов не было зафиксировано ни разу.
Хойникский завод ЖБИ сейчас входит в состав Мозырского домостроительного комбината. Недавно здесь провели модернизацию, вкладывались в том числе и средства по чернобыльской программе. Стеновые панели предприятия используются не только местными строителями, но и экспортируются. Так, специалисты завода сейчас работают в Калуге, где запланировано строительство 6 домов с использованием белорусских панелей. Зарплата на предприятии — Br1,1-1,2 тыс., летом можно получить до Br1,4 тыс. «Но для этого надо работать, просто так никто платить не будет», — улыбается главный инженер и добавляет, что кадров у них хватает.
Опасное соседство
В районе, соседствующем с зоной отчуждения, практически каждый житель так или иначе пострадал от катастрофы на ЧАЭС, но больше других об аварии могут рассказать ликвидаторы. С одним из них — Николаем Михайловским — мы встречаемся в здании районного краеведческого музея, где расположилась чернобыльская экспозиция. С потолка здесь свисают таблички с названиями отселенных деревень, с фото на стенах смотрят ликвидаторы, которых уже давно нет в живых.
Николай Николаевич вспоминает события 31-летней давности не очень охотно. В 1986 году молодой пожарный работал на Мозырском нефтеперерабатывающем заводе. «Оттуда и ездил на ликвидацию в первые дни. Нужны были добровольцы, чтобы дежурить в этом регионе. Мы в Брагинском районе патрулировали торфяники, леса, следили, чтобы не было возгораний. А в 1987 году перевелся в Хойники и до пенсии здесь работал», — рассказывает Николай Михайловский. Он не сразу признается, что именно тогда, в начале мая 1986 года, познакомился с будущей женой, которая только оканчивала школу в Брагинском районе. «В августе 1986 года уже женились, двое детей у нас. И всю жизнь живем здесь, в Хойниках. Сейчас у меня уже трое внуков. И тоже все здесь живут», — рассказывает ликвидатор.
В Брагинском районе в мае 1986 года Николай Михайловский пробыл три дня — с 3-го по 5-е число. «Ужасно было — людей увозили, они плакали. Колонны шли, скот гнали, вертолеты летали. На войне я не был, но впечатления, мне кажется, очень похожи на войну», — вспоминает он. Во время работы в Хойниках пожарному не раз приходилось бывать в теперешней зоне отчуждения: пока не появился Полесский радиационно-экологический заповедник и пожарная часть при нем, тушить пожары на этой территории выезжали городские пожарные. За сезон там могло быть 3-4 возгорания.
От вопросов о здоровье ликвидатор сначала отмахивается, мол, живем пока — и ладно. Потом рассказывает, что есть возможность бесплатно обследоваться в РНПЦ радиационной медицины и экологии человека в Гомеле, но в самих Хойниках, на его взгляд, есть проблемы с медицинскими кадрами, к примеру, здесь нет узких специалистов.
Говоря о льготах для ликвидаторов, Николай Николаевич рассказывает, что их отменяли постепенно. «Мы ведь уже и не ликвидаторы, у нас статус — пострадавшие. Конечно, обидно, что льготы отменили, но это, видимо, необходимость такая. Если брать наши районы, то здесь каждый второй был ликвидатором, а всем ведь льготы не дашь», — отмечает он.
Зампред Хойникского райисполкома Жанна Чернявская продолжает тему отмены чернобыльских льгот. «Надо понимать, что Беларусь осталась один на один с чернобыльской бедой, авария случилось не по нашей вине, но именно нам приходится сейчас разбираться с ее последствиями. Да, первое время были льготы, даже по две зарплаты платили в районе, но это было не очень долго. Было принято решение средства направлять на чернобыльские программы, и уже четыре такие программы реализованы. Мне кажется, это намного лучше. Сегодня сказать, что мы ничего не получаем, никак нельзя», — подчеркивает она и перечисляет, что именно делается в районе за счет таких программ. Это бесплатное питание в детсадах и школах, обязательное ежегодное оздоровление детей, обязательная диспансеризация всего населения Хойникского района раз в год. «Пенсионеры-ликвидаторы получают пенсию около Br900. Всем желающим выдаются направления на обследование в гомельском радиационном центре. Недавно мы получили два новых аппарата УЗИ, два школьных автобуса, оборудование для приготовления пищи в три школы закупили. У нас активно строится жилье для молодых специалистов. И все это за счет средств чернобыльских программ», — рассказывает зампред райисполкома.
Представитель местной власти сама уроженка этих мест. «Мне было 15 лет, когда нас, детей, вывезли в Витебскую область. Было неприятно, когда мы выходили на вокзале, а местные нам говорили: «чернобыльские ежики приехали». А потом приходили ночью проверять, не светимся ли мы», — вспоминает она. Жанна Николаевна не покинула родной город, несмотря на радиацию и непростое положение региона. «У меня была возможность переехать в Калининград, я там даже прожила год, но не прижилась, вернулась домой. Мои родители тоже никуда не уезжали — папа наотрез отказался. И тут очень много таких семей», — подчеркивает она.
Не меньше взрослых, а может даже и больше, о радиации в регионе знают дети, мы убеждаемся в этом в Стреличевской средней школе. С виду — обычная деревенская школа, три этажа, типичная планировка. Таких по всему Полесью очень много. Но буквально в 5 км уже начинается территория Полесского радиационно-экологического заповедника, и это не может не влиять на школьную жизнь. Кстати, в 1993 году учреждение закрывали, 10 лет школьники ездили в Хойники, до которых около 10 км. В 2004-м школу вновь открыли, предварительно реконструировав, даже слой грунта вокруг нее сняли и заменили чистым. Сейчас тут учится 140 детей.
В Стреличевской школе работает экологический кружок «Эдельвейс» — его посещают те ребята, которые больше других интересуются вопросами радиации. Сейчас здесь занимается 16 школьников из 5-11-х классов. Причем во время занятий в кружке ребята получают не только теоретические знания, но и практические навыки — в школе после реализации совместного проекта со швейцарским управлением по развитию и образованию осталось необходимое оборудование для измерения уровня радиации: электронные весы, радиометры.
Одиннадцатиклассники Анжела Бланк и Вячеслав Кашперко занимаются в кружке с 6-го класса. За это время они провели несколько больших исследований — измеряли уровень радиации в продуктах, воде, даже исследовали помещения своей школы. Ребята увлеченно рассказывают о результатах этой работы, параллельно проверяя принесенное из дома молоко на содержание цезия-137. Этот эксперимент они проводят специально для нас, ведь обычно подобные исследования продуктов проходят по субботам два раза в месяц. Ученики приносят на проверку продукты из дома, проверяется и школьная еда. Кстати, проверить здесь свои продукты могут все жители Стреличева, чем до сих пор пользуются те из них, кто сдает молоко на переработку. Слава вспоминает, что во время одного из проектов было исследовано 214 проб различных продуктов, и только в 17 пробах было выявлено превышение нормы по содержанию радионуклидов. «Чаще всего это были грибы и ягоды, еще мы фиксировали превышения в мясе дикого кабана», — рассказывает он. Анжела уточняет, что превышения там были незначительные. Их можно снизить, если правильно готовить эти продукты. «К примеру, грибы надо обязательно промывать несколько раз в соленой воде и проваривать тоже несколько раз. Тогда даже сушеные они не принесут вреда», — объясняет школьница. Пока ребята делятся своим необычным опытом, проходят необходимые для проверки молока пять минут. Прибор показывает 34,6 Бк/л. Норма для Беларуси — 100 Бк/л.
Слава и Анжела недавно вернулись из Токио, куда ездили по приглашению японской стороны. Стреличевская школа сотрудничает с Японией уже давно, но раньше здесь только принимали японские делегации. Ребята стали первыми, кто посетил эту страну с ответным визитом. «Удивило, что в Японии не принято говорить об аварии на АЭС. Мы общались с девушкой из Фукусимы, которая переехала в Токио после аварии. Она рассказывала, что в их семье случившееся вообще не обсуждалось. И хоть у нее было очень много вопросов, не положено задавать их», — вспоминает Слава.
Руководит экологическим кружком Софья Шрамко. Преподаватель переехала в Стреличево в 2002 году из Казахстана. Говорит, мол, там в начале 2000-х был кризис, сюда переехали ее дети, а уже за ними — и она. На вопрос, не боялась ли ехать в чернобыльскую зону, только отмахивается: «А чего нам бояться — у нас в Казахстане рядом открытые урановые рудники работали. Мы ничего не боялись».
Софья Степановна видит, как меняется отношение местных жителей к вопросам радиационной безопасности. Говорит, что теперь ажиотажа по поводу этой темы нет: если раньше люди часто приносили проверить свои продукты, то сейчас все реже и реже. Но и знают местные жители теперь гораздо больше. Во многом это заслуга школы, ученики которой сначала были гораздо осведомленнее своих родителей и учили их правилам радиационной безопасности. Педагог признает, что жизнь по соседству с зоной отчуждения накладывает отпечаток. «Два года назад у нас в заповеднике были сильные пожары, туманы и смог — пришли с Украины. И мы боялись, что уровни радиации повысятся, некоторые даже детей на улицу не выпускали. Тогда я лично проверяла уровни радиации по всей деревне — на асфальте, на земле — было 0,08 мкЗв при норме 0,15 мкЗв», — вспоминает она.
Директор школы Александр Вергейчик (он, кстати, был первым тренером Виктора Гончаренко) также упоминает о некоторых особенностях соседства с зоной отчуждения. Так, два раза в год школьников проверяют на СИЧ (степень ионизации человека), раз в год проходит обязательная диспансеризация детей. Кроме того, ученики ездят на оздоровление в белорусские санатории, а также за границу. И все равно, говорит Александр Леонидович, многие из них потом остаются жить в родной деревне: «В школе сейчас уже работают 6 наших воспитанников, а скоро придут и другие наши ребята. Дома — все равно лучше».
Светлана МИХОВИЧ, Фото Рамиля НАСИБУЛИНА, БЕЛТА.
