19 марта в нашей стране отмечается очередная годовщина со дня освобождения войсками Советской Армии лагерей смерти в Озаричах.
В нечеловечески суровых условиях мирное население нашего региона было вынуждено выполнять роль живого барьера для нацистов, спасавшихся от наступавших советских войск. Даже сейчас на фотографии освобождённого лагеря жутко смотреть.
В нашем районе живут те, кто на своём опыте знают, что такое быть в рабстве. Как в Средневековье – без права голоса и возможности сбежать. Многим из этих людей во время Великой Отечественной войны было всего несколько лет от роду и помнят те страшные дни они смутно. Мы пообщались с 92-летней жительницей райцентра Марией Владимировной Карика, которая в 11-летнем возрасте была угнана в Германию.
Уроженка д. Дубровица, Мария была старшей в многодетной семье Шуль. Подрастали ещё трое братьев. Младшему Сашеньке едва исполнился год, когда в деревню пришли фашисты. Отец Владимир Фёдорович на то время уже ушёл на фронт, семью поднимала мама Варвара Гавриловна. В тот летний день в Дубровицу приехали полицаи из Дворища. На улице слышалась местная речь – свои же, земляки были на стороне врага и лютовали не меньше: дотла сожгли деревню, а всё население – женщин, детей и стариков – собрали в толпу и погнали пешком в Речицу. Жара, солнце палило нещадно, а людям даже не разрешали остановиться попить воды.
К вечеру людей довели до железнодорожной станции, где погрузили в товарные вагоны. Время в дороге старшая Маша помнит смутно – от голода всё больше лежала в забытьи. Белорусов привезли в конечный населённый пункт в Германии – город Бауцен на юго-востоке страны, в лагерь. Там впервые за несколько дней покормили баландой, но и ей люди были рады. В таком заключении приезжие провели полгода. А дальше их распределили по хозяевам.
Так Маша с матерью и братишками оказались на молочной ферме зажиточной немки. Имени хозяйки никто не знал, все называли её просто Фрау.
Маму Марии Владимировны определили дояркой, мальчикам указали работать скотниками, а Маша с 11 лет пасла коров. Её рабочий день начинался в 4 утра, вечером девочка загоняла скот с пастбища на ферму, а потом ещё полола огород. В холодное время года вместе с братьями трудилась в хлевах. Так семья из Дубровицы провела в рабстве три года.
Это время Мария Владимировна вспоминает с горечью: в голоде и унижениях они тяжело работали, чтобы заслужить тарелку супа. Братишки быстро выучили немецкий, а вот Маша отказывалась воспринимать этот иностранный язык, за что управляющий её нещадно бил.
В апреле 1945 года в одну из ночей в бараке, где держали угнанных белорусов, всех подняли и дали полчаса на сборы. Среди людей прошёлся шёпот: наши, значит, близко.
Вместе с владелицей фермы и работников обратили в бегство – к Эльбе, через мост, а там к горам. Мария Владимировна вспоминает, как торопились переходить через широкую реку, а внизу вода была багровой от крови. В ту пору уже на немецкой земле шли ожесточённые бои, которые Красная Армия победоносно выигрывала.
Через сутки в этой местности оказались наши военные. Благодаря им все узники стали свободными и могли вернуться на свою Родину. Правда, американские союзники предлагали многим освобождённым уехать в США. Такое предложение получила и семья Шуль.
С явным американским акцентом говоривший по-русски военный предлагал Варваре Гавриловне перевезти детей в Штаты, где ей сулили дом и землю. Но женщина так рвалась на Родину, что никакие блага не переубедили.
Вскоре вся семья вернулась в Дубровицу – на место сожжённого дома. Узнали о гибели отца. Выручили родные: первое время ютились у тёти, а к осени переехали в Хойники. Там сняли дом, уже подросших детей определили подрабатывать на заготовительной овощебазе.
Свою жизнь Мария Владимировна связала с заводом гидроаппаратуры, вышла замуж и воспитала сына. Об избавлении из рабства и Великой Победе напоминанием осталась чёрно-белая фотокарточка. Это после возвращения из Германии всё та же бойкая и неунывающая Варвара настояла, чтобы обязательно запечатлеть уцелевшую семью – вместе, на своей земле и в мирной жизни.
Алеся ЯЧИЧЕНКО.
Фото автора и из архива М. Карика.
